Обвинение предъявлено Гурову [Сборник] - Николай Иванович Леонов

года»! Нет, это просто невиданно! Мне звонят из вашего управления. Я наивно полагаю, что администрация собирается устроить мне вечер встречи с читателями с раздачей автографов и продажей книги, готовлюсь вести переговоры. Но оказывается, что меня тут в чем-то подозревают и собираются едва ли не пытать! По какому праву, я вас спрашиваю?! – На последней фразе женщина замахнулась портфелем так сильно, будто собиралась ударить им по столу, но до него было довольно далеко.

Поэтому портфель описал большую дугу в воздухе и с громким шлепком ударил свою хозяйку по коленке.

– Ой, блин! – неожиданно тонким голосом пропищала она и поморщилась.

Гуров едва сдержал улыбку.

Крячко, пользуясь тем, что его стол располагался за спиной посетительницы, беззвучно хихикнул, но тут же прикрыл рот рукой.

– Добрый день, – пользуясь тем, что в пламенном монологе визитерши образовалась пауза, поприветствовал ее Гуров, но, впрочем, не успел продолжить.

– Не такой уж он и добрый! – громко, словно с трибуны, выкрикнула женщина и ухватилась обеими руками за свой портфель, намереваясь то ли снова взмахнуть им, то ли проделать что-то еще.

Но она неудачно перенесла вес тела на правую ногу, покачнулась на высоком каблуке, взмахнула руками с портфелем, разумеется, не удержалась и полетела на пол.

– Да что же это такое?! – возмутилась писательница.

Сыщики дружно помогли ей подняться и усадили на стул, стоявший возле стола полковника Гурова.

– Доводилось ли вам слышать про мгновенную карму? – не сдержавшись, съязвил Крячко.

– Да, – неожиданно спокойным, ровным голосом сказала она. – Со мной, знаете ли, вечно случается подобная ерунда. Чего греха таить, я бываю гневлива и грубовата. Плюс немного эгоцентрик, как, впрочем, и все писатели. Так что это простительно. Тем более что столь бурная моя реакция сейчас вполне оправданна.

– Я вас понимаю, – сказал Гуров.

– Эти ваши парни меня изрядно разозлили! – голосом обиженной девочки пожаловалась Валерия.

– Они превысили служебные полномочия? Вели себя грубо, может быть, угрожали вам или сказали что-то обидное?

– Конечно, а как же?! Я ведь думала, что еду на встречу с читателями, и предположила, что эти ребята захотят взять у мня автографы, чтобы потом в очереди не стоять. Они же стали насмехаться надо мной и говорить, что меня вызывают на допрос по уголовному делу. Дескать, это все очень серьезно. Вполне вероятно, что я скоро стану автографы исключительно на нарах раздавать или писать для тюремной газеты. Ну и понеслось по кочкам. Я возмутилась, они снова сказали что-то обидное, и так далее. В общем, не могу утверждать, что наше общение прошло в теплой, дружественной обстановке, как и сама дорога, разумеется.

– Они позволили себе лишнее, в этом нет никакого сомнения. Разумеется, будут наказаны. Как минимум за разглашение тайны следствия. Но мы были вынуждены вызвать вас по очень важному вопросу. По результатам нашей беседы станет ясно, кем именно вас считать. Свидетелем или подозреваемой.

– Ой! – растерянно пискнула писательница, обеими руками сильно сжала портфель и побледнела. – Да как же это?! За что?! Я абсолютно законопослушна, даже дорогу в неположенном месте никогда в жизни не переходила!

– Лукавите, дорогая, – с усмешкой заявил Стас. – Хоть раз в жизни, но это делал каждый из нас.

Валерия хотела что-то ответить, но передумала или не успела, потому как ее опередил Гуров.

– Вам сейчас не нужно волноваться, тем более негодовать и сердиться, – сказал он. – Лучше успокоиться, чтобы мы могли результативно поговорить. Желаете чего-нибудь? Может быть, кофе или чай?

– Лучше чаю, ромашкового или на травах. Он мне всегда от нервов хорошо помогает.

– Я сейчас приготовлю, – произнес Стас и встал. – Ромашкового у нас, правда, нет, но травяной, с шалфеем, вам обязательно понравится.

– Я полковник Гуров Лев Иванович, – наконец-то представился сыщик. – А это мой коллега полковник Крячко Станислав Васильевич.

– Очень приятно. Валерия Яблонская.

– Взаимно. Мы с коллегой следователи по особо важным делам и как раз сейчас ведем одно такое, очень интересное и сложное.

– Правда? Как любопытно. Скажите, а вы не могли бы посвятить меня в некие детали? Мне, автору детективов, это было бы очень интересно.

– Обычно это не принято, тайна следствия, сами понимаете. Но обстоятельства сложились таким образом, что как раз вас я могу посвятить, только, разумеется, без имен и фамилий потерпевших. Строго между нами, то есть не для широкой публики, не для печати. Даже с близкими людьми эту информацию не следует обсуждать. Это ясно?

– Да-да, конечно, я все понимаю.

– Тогда я, пожалуй, начну. Пятнадцатого июня в Москве был обнаружен труп молодой женщины. Симпатичная, стройная, длинноволосая шатенка с зелеными глазами найдена мертвой в собственной постели. Преступник связал девушку и нанес ей пять ударов большим кухонным ножом. Двери он бросил открытыми, замки не взломаны, значит, жертва сама впустила в квартиру своего убийцу. Идем дальше. Десятого августа в Санкт-Петербурге связана и убита на своей кровати молодая голубоглазая блондинка. Девушка получила пять ударов ее собственным кухонным ножом. Идем далее. Двадцать восьмого августа в Нижнем Новгороде убита полноватая брюнетка с карими глазами. Девушке было нанесено восемь ножевых ранений. Снова Москва, десятое сентября. Убита синеглазая блондинка. Этой очень симпатичной девушке преступник нанес пятнадцать ударов ножом, который взял на ее же кухне. Заметьте, прежде чем наносить удары, злодей тщательно наточил нож. Ни в одном случае преступник не оставил существенных улик и не попал на глаза свидетелям. После проведения тщательного анализа нами был сделан вывод, что данная серия убийств совершена одним и тем же субъектом, которого в простонародье принято именовать маньяком. Вы знаете, какой именно признак объединяет все эти дела, то есть является общим и неоспоримо доказывает, что на просторах нашей страны действует один и тот же преступник?

– Нет, – пробормотала Валерия, совершенно ошарашенная всем тем, что сейчас услышала.

– Субъект оставил одну и ту же надпись в разных местах. На открытке, холодильнике, бумажке для заметок и на обычном тетрадном листе. «Она проявила беспечность». Это ничего не напоминает вам?

– Что именно? Надпись или преступления?

– В совокупности.

– Вы что, господин полковник, издеваетесь надо мной? – немедленно взвилась женщина. – Конечно же, напоминает! Вы только что рассказывали мне сжатый сюжет моего же детективного романа. Что за фантазия пришла вам в голову? Почему вы решили выдавать его за реальное дело? Надо же было такую нелепость придумать! Только вот вы не слишком внимательно читали текст. У меня там маньяк обычно оставляет надписи на сердечках, вырезанных из красной бумаги. Только один раз он пишет на открытке девушке, которая понравилась ему особо сильно, говорит, что оставляет это послание, выжигает его на собственном сердце.